Книга Іюнь : разсказы

— 25 не хотимъ другъ друга, но злые люди соединяютъ нашу судьбу. — Гопъ! — Господи, Господи! Начинается. Вотъ оно самое то ужасное! Сѣдла нѣтъ. Вдоль ослиной спины три соединенныя между собой планки, надъ шеей рогатка для прикрѣпленія вьюковъ. Ни луки ни стремянъ... Куда дѣвать ноги? Антоніо совѣтуетъ подобрать ихъ и упереть въ продольную планку, а за рогатку держаться. Вотъ ужасъ! Хорошо, что темно. Благословенна тьма и радостенъ мнѣ сумракъ! Напоминаетъ мнѣ все это что то, но что — не могу вспомнить. Оселъ зашевелился. — Доръ! Доръ! На помощь! Бандиты уморятъ меня! ❖ А % Небо темное, кружатся звѣзды. Прозрачной зеленью ледянымъ хризопрасомъ сквозитъ востокъ. А на черной, чернѣе неба, горѣ, пылаетъ'костромъ утренняя звѣзда, обманная заря — Люциферъ. Предъ моими глазами сказочный силуэтъ бандита. Широкая шляпа, ружье, вьюки, долбленая тыква съ водой. Торопливо, но осторожно, несетъ его усердный осликъ. Впереди, подальше, чуть мрежетъ, поблескивая металломъ, другой такой же силуэтъ. Шорохъ камней, тихіе голоса. Отчего такъ тихо говорятъ? Разбудить здѣсь некого. Кабана боятся спугнуть? До него еще около двѣнадцати километровъ. Тихо. Только когда чей нибудь оселъ споткнется и камни, щелкая, полетятъ куда то внизъ, громкій и словно испуганный окрикъ: „Охэйо-о!“, прорветъ шопотъ ночи. Куда летятъ камни? Неужели тутъ рядомъ обрывъ? Оселъ подо мной, какъ ладья въ бурю, то взмываетъ наверхъ, то вдругъ проваливается и торчатъ изъ бездны длинныя острыя уши и я сползаю къ нему на шею до самой рогатки. Руки ноютъ, ноги свело, въ сердцѣ тоска