Книга Іюнь : разсказы

— 34 — Чего тамъ! — отвѣтила Ирочка. — Она презлющая. Обожаетъ свою чайную чашку. А я ей говорю: все равно она разобьется. А она со злости вся затряслась. — Ау нея сзѣтлая комната? — спросила вдругъ гостья съ зубомъ. — Очень свѣтлая. Хотите взглянуть? Пойдемте. Ничего, она, вѣдь не спитъ. Лихина повела гостью въ конецъ корридора и постучала въ дверь. За столомъ у лампы, зівѣ'панной сбоку темной тр я почкой, сидѣла маленькая старушка въ халатикѣ. Она дрожащей корявой рукой схватила со стола толстый клубокъ съ какимъ то вязаньемъ и спицами и суетливо вскочилаЛицо у нея было совсѣмъ бѣлое и мелко смоощенное, словно обтянутое смятой папиросной бумагой. — Простите, Анна Александровна, — извинилась хозяйка.— Вотъ мадамъ Чижова хотѣла взглянуть на вашу комнату. Вы, вѣдь, разрѣшите? Она говорила громко, какъ говорятъ съ дѣтьми или съ идіотами. Старуха безпокойно встала. — Очень милая комнатка, — похвалила гостья. — А вотъ здѣсь окно. Хотя во дворъ, но смотрите сколько простору. Она отвернула портьеру. И вдругъ старушка засуетилась, задохнулась — Задерните, задерните.. Кто васъ просилъ занавѣску трогать... Напустите луннаго свѣту, а потомъ возись съ нимъ... Ахъ, ты, Господи, да задерните же скорѣй... Заколите щелку булавкой, вѣдь, видите тамъ булавка была.. Ахъ, ты, Господи! — Ну что вы, Анна Александровна, чудачка какая. Вѣдь я же задерну, чего вы? — И не кричите такъ, я не глухая. Старушонка совсѣмъ разволновалась и нижняя губа у нея такъ дрожала, что, повидимому, и подобрать ее было трудно.