Колесо времени : (романъ) : расказы

23 не зналъ, какъ объяснить вашъ жестъ: фамильярностью, дерзостью, или... или... еще чѣмъ-нибудь. Но я уже принесъ вамъ извиненіе. Позвольте мнѣ выпить воды. На моемъ ночномъ столикѣ не было стакана. Онъ взялъ графинъ и сталъ пить изъ горлышка съ такой жадностью, что я слышалъ его глотки и я видѣлъ какъ дрожала его рука. Напившись, онъ вытеръ ротъ ладонью и сказалъ съ суровой торжественностью: — Да хранитъ синьору пресвятая Ностра Дама делля Гварда марсельская, и всѣ святые. Я не могъ удержаться отъ вопроса: — Вы говорите такъ, какъ будто „синьора" близка вамъ. Онъ отрицательно замоталъ указательнымъ пальцемъ, передъ носомъ. — Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ. Можно ли быть близкимъ солнцу? Но кто мнѣ можетъ запретить обожать синьору? Если бы ей предстояло уколоть свой маленькій палецъ иголкой, то я, чтобы предотвратить это, отдалъ бы всю мою кровь... Прощайте же, синьоръ. Я думаю,, вамъ не трудно будетъ передать синьорѣ, что мы разстались друзьями. Еще разъ мы протянули другъ другу руки. Пожатіе его мозолистой ладони до боли сдавило и склеило мои пальцы. Я внимательно взглянулъ на него и поразился тому,, какъ чудесно измѣнились его глаза. Въ нихъ уже не было прежней непріятной жестокости: они посинѣли и смягчились; они блестѣли тѣми слезами, которыя выступаютъ, не проливаясь. Отвратительно видѣть плачущаго мужчину, но когда у сильнаго и гордаго человѣка стоятъ въ покраснѣвшихъ глазахъ эти теплыя слезы, которыя онъ самъ какимъ-то усиліемъ воли заставитъ высохнуть, то, право, лицо его на мгновеніе становится прекраснымъ. — Баста! — сказалъ морякъ, бросая мою руку. Да хранитъ Богъ синьору: она лучше всѣхъ на свѣтѣ. Я уже никогда больше не увижу ни ее, ни васъ.