Левъ Толстой какъ юродивый : психо-патологическій очеркъ д-ра Н. В. Краинскаго

26

`гая на себя. Въ недавнихъ воспоминаншяхъ боро-

нессы Кнорингъ съ поражающею откровенностью разоблачева эта двойственность. Два кабинета. Одинъ для дураковъ-почитателей, а другой для писателя.

Никогда, говорить графння, графъ не пахаль и только однажды узнавъ, что по дорог5 профзжаетъ знатный иностранец, онъ продзлалъ эту комедю. А между тфмъ по всему свту разносилась гнусная каррикатура пахаря въ мужицкой рубахВ за сохой.

Кому бы простили эту комедю, какъ только не полубогу? Вс остальныя повадки юродствую: щаго графа, могутъ вызвать лишь презрзне. И не хватало только мальчика изъ Андерсоновской сказки, который бы крикнуль „да онЪ вЪлЬ голый! Онъ обманщикъ“!

Гораздо серьезнФе звучалъ призывъ къ анархи и къ бунту. По всюду подстреканье къ неповиновен власти. Во время Японской войны, онъ былъ однимъ изъ первыхъ критиковъ войны. Когда кровь русскаго солдата лилась на сопкахъ Манджур!и, графъ писалъ о ненужности войны, и осуждалъ ее. Никогда не забуду сцены олицетворявшей глупость и слабость власти. Въ то время когда Толстой проповздываль ненужность войны, я, обходя съ начальникомъ авангарда передовыя ЦФпи на сопкахъ Мандржурм, видЪлъ, какъ солдать Орловскаго полка снабжали книжками и эти книжки были антимилитаристическ!я произведен!я Льва Толстого!

Анархистъ-графъ лишь въ пропов$ди отр5кался отъ земли, удобствъ и денегъ, ссылаясь на графинюшку, которая не позволяла все раздать. Эту ложь знали и всВ ее терп$ли.

Когда бывало задашь вопросъ, да въ чем же Толстой великъ, вы никогда не получали от