На морскомъ берегу

10 — Это они? Они теперь вышли изъ-подъ земли? — Да, это они. Черные люди, съ рѣзко выдѣлявшимися бѣлками глазъ, эта сотня собравшихся трубочистовъ, усталой, колеблющейся походкой переходила рельсы, обогнула хвостъ поѣзда и пропала. Жоржикъ смотрѣлъ на степь. Краснымъ огромнымъ шаромъ садилось солнце, и въ его яркомъ кровавомъ отсвѣтѣ двигалась къ линіи новая толпа, за ней еще и еще. Жоржикъ смотрѣлъ. Двинулся поѣздъ, а онъ высунулъ голову и смотрѣлъ, смотрѣлъ. Поѣздъ дѣлалъ крутой заворотъ, огибая холмы, бѣжалъ прямо на солнце, словно хотѣлъ до него домчаться, пока еще не. успѣло опуститься за горизонтъ. — Ахъ, какое большое солнце! Знаете, оно подъ воскресенье всегда большое... Знаете, праздничное... И сказалъ задумчиво Жоржикъ. — Завтра и о ни будутъ видѣть солнце. — Кто — они? — А, вотъ, черные, которые шли... — Да. Завтра и они. Въ вагонѣ и дядѣ Мишѣ пришлось отвѣчать на многіе вопросы. Капитанъ отвѣчалъ больше въ шутливомъ тонѣ, и Жоржику это было не по вкусу. Онъ слушалъ однимъ ухомъ и все поглядывалъ на меня, не скажу ли и я чего. — Такъ-то, братъ! — закончилъ капитанъ. — Всѣ работаютъ. Кто служитъ, кто уголь копаетъ... Жоржикъ вздохнулъ, задумался. Зажгли свѣчи. — Ты повара Архипа прогналъ... — раздумывая, сказалъ Жоржикъ. — Онъ теперь гдѣ? Этотъ неожиданный переходъ къ повару поставилъ капитана втупикъ. — Что за странный вопросъ! Ну, служитъ гдѣ-нибудь... — А вѣдь ты же ему сказалъ, что онъ пьяница и нигдѣ не можетъ служить!.. Онъ, должно быть, копаетъ уголь... — Чудодѣй! — развеселился капитанъ. — Это почему же? — А вотъ ты сейчвсъ самъ сказалъ: „кто служитъ, а кто уголь копаетъ...” Капитанъ ухватилъ Жоржика за щеку, смѣялся, подмигивалъ мнѣ и повторялъ: