Отчій домъ : Семейная хроника. Кн. 4-5

34 — Продешевили, братцы! Онъ и больше далъ-бы... — Ну, что Богъ дастъ, братцы... Можетъ, опять увязнетъ! Перепились не только всѣ мужики, но и много бабъ. Миронъ забылъ, что уже получилъ лишнихъ три стаканчика за лошадь и началъ требовать добавки, ругаться, что его обжулили. Ссора, драка... Пустой бутылкой по головѣ и въ результатѣ — „мертвое тѣло“ и общія проклятія барину: семья осиротѣла! Исторія со свиньей и мертвое тѣло осложнились новой исторіей: неуспѣвшіе ничего получить съ барина за раздавленную имъ свинью собственники пришли къ земскому начальнику Замураеву, а тотъ, знавшій уже о нападеніи мужиковъ на автомобиль съ сестрою, набилъ имъ морду и отправилъ на трое сутокъ подъ арестъ. Земскій только собирался раскрыть виновниковъ разбойнаго нападенія, а они сами явились! На ловца, какъ говорится, и звѣрь бѣжитъ. Приходили въ Никудышевку двѣ бабы, старуха и молодая, мать и жена убитаго въ дракѣ Мирона. Но осаждаемыя толпой любопытныхъ ворота отчаго дома оказались запертыми. Никого не пропускали. Тамъ, за оградой, никому не было дѣла до плачущихъ по какой-то причинѣ бабъ. А имъ казалось, что онѣ осиротѣли по винѣ барина, который, по справкамъ, пріѣхалъ сюда вонъ и машина во дворѣ та самая стоитъ! — и надѣялись, что виноватый баринъ пожалѣетъ и заплатитъ ■сколь-нибудь за сиротство. „Ничего у нихъ не добьешься! Человѣка раздавятъ и то имъ ничего не будетъ!“—замѣтилъ кто-то въ толпѣ, знавшій уже объ исторіи со свиньей въ Вязовкѣ. Сироты выли, жаловались добрымъ людямъ и, конечно, въ мужицкихъ и бабьихъ душахъ всплывали всѣ обиды, дѣйствительныя и воображаемыя, которыя накоплялись тамъ втеченіе многихъ лѣтъ. Про все вспоминали тутъ Никудышевцы: и про судъ надъ однодеревенцами послѣ убійства содержателя почтовой станціи,