Родное

27 — Вѣ-чная свѣча, горитъ несгораемо безъ хлопотъ! Ввѣ-чная... — Па-слѣдній чижъ! па-слѣдній чижъ! Ку пите чижасеклетаря!.. Рука съ рукой, Нина и Ѳедя идутъ въ весеннемъ очарованіи, въ гикѣ-свистѣ, въ немолчномъ трескѣ сыпучей, бойкой, смѣшливой народной рѣчи. Струится по ихъ глазамъ, смѣется и уплываетъ, какъ эти шары по вѣтру. Все имъ смѣшно и ново. Ловятъ глаза другъ друга, и говорятъ глазами: какое счастье! Веселый вѣтеръ срываетъ фуражку съ Ѳеди, сбиваетъ на Нинѣ шляпку, — и это радость! Качаетъ шесты въ гирляндахъ, бѣшено вертитъ „мельнички", кокаетъ пасхальныя яички на подвѣскахъ. Какая розсыпь! Сахарныя, синелевыя, сусальныя, съ херувимчиками — „хотьковскія", шоколадныя, плюшевыя, картонныя, фарфоровыя, хрустальныя, глиняныя, живыя... — Вкладывающія яйца, дюжина въ одной! Лекбръ красоты, кустарей Троицкаго Посаду, заграничныя медали! Пунцовыя вкладывающія!... — Вѣчная водяная панорама, тайны океана! Въ ночномъ освѣщеніи ефехтъ! Вѣ-чная панорама океана-чуда, наглядное показаніе!.. Любуются стеклянными шарами на подставкѣ, съ травками и стеклянной рыбкой въ голубоватомъ „морѣ". Роются въ пестрой розсыпи токарья, совсѣмъ уже имъ ненужнаго, — въ кубарикахъ, рюмочкахъ, грибочкахъ; покупаютъ расцвѣтающіе въ водѣ японскіе цвѣточки; покупаютъ сбитаго монпансье, розовато-стеклянными комами разсыпаннаго по прилавкамъ съ кучами липкихъ финиковъ, шепталы, мушмалы, кишъ-миша, фисташекъ, рахатъ-лукума, халвы и заливныхъ орѣшковъ,—всякаго сладкаго товара, въ которомъ коряво роются волосатые пальцы высокаго желтолицаго перса въ бараньей камилавкѣ .