Трагедія адмирала Колчака : изѣ исторіи гражданской войны на Волгѣ, Уралѣ и въ Сибири. Част 1, Восточный фронтъ гражданской войны

238 и еще какія то закуски. Лица у всѣхъ были красныя и возбужденныя. При нашемъ появленіи Вольскій поднялся съ мѣста и, держа въ рукѣ наполненную рюмку, демонстративно громко крикнулъ: — Пью за мертвую Самару I Вы развѣ не слышите, что она уже смердитъ? Онъ залпомъ опорожнилъ рюмку, швырнулъ ее на полъ такъ, что во всѣ стороны полетѣли осколки и затѣмъ съ какимъ то надорваннымъ хохотомъ опустился на стулъ. Намъ стало невольно не по себѣ. Мы повернулись и поспѣшили уйти, но до самаго выхода насъ преслѣдовали жутко трагическіе звуки: — Ха-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха! Это Вольскій смѣялся надъ гибелью комитетской Самары“... (276—77). Психологія людская извилиста. Переживанія Вольскаго возможно понять. Для Вольскаго крушилась власть, во главѣ которой онъ стоялъ... Совершилось, въ сущности, неизбѣжное. И это совершившееся должно было направить мысль въ другое русло. Куда? Ракитниковъ утверждалъ въ „Дѣлѣ Народа“ (№ 2, 5 октября), что эс-эры „безкорыстно поддерживали Директорію “. Это во всякомъ случаѣ невѣрно по отношенію къ той группѣ, мнѣніе которой представлялъ Ракитниковъ. Они не шли по пути поддержки всероссійской демократической власти. Оправившись отъ самарскаго разгрома и получивъ преобладающее вліяніе въ центральныхъ органахъ партіи, лѣвое крыло с.-р. пыталось уже не декларативно, а реально разрушить уфимское соглашеніе и захватить власть отъ имени Съѣзда членовъ У. С. Этого имъ не удалось. Тогда единомышленники Вольскаго перешли совѣтскій Рубиконъ.