Бесѣды съ собственнымъ сердцемъ : (размышленія и замѣтки)

ная скорѣе съ верхнихъ. Ея подпочвенная работа продолжается до тѣхъ поръ, пока сопротивленіе власти и наиболѣе крѣпкой общественной среды не ослабѣетъ и тогда она, какъ подземныя воды, съ шумомъ прорывается наружу. Это и случилось у насъ послѣ неудачной для насъ великой войны, когда надломленный и утомленный ею народный организмъ уже не въ состояніи былъ противостоять этой бурной разрушительной стихіи, давно уже глухо клокотавшей подъ землею. Русская революція есть одно изъ самыхъ сложныхъ явленій, какія когда либо были въ исторіи. Она соткана изъ самыхъ разнообразныхъ стихій. Тутъ есть и прямое подражаніе французской революціи, въ идеяхъ которой воспитывался цѣлый рядъ поколѣній нашей интеллигенціи; и мессіанизмъ западниковъ, безпощадноосуждавшихъ русскій политическій и общественный строй и разочаровавшихся потомъ въ „буржуазно-мѣщанской" Европѣ; и апоѳеозъ Россіи у славянофиловъ, считавшихъ ее свѣтомъ для міра, съ ея идеаломъ вселенскаго братства; и исконная неутолимая жажда полной правды на землѣ у простого народа; и всегдашній неудовлетворенный земельный голодъ послѣдняго; и анархія умовъ, водворившаяся въ Россіи подъ вліяніемъ отрицательной проповѣди Толстого, а также разнаго рода буревѣстниковъ, декадентовъ и т. п; и глубокое потрясеніе русской души огненными образами глубиннаго зла у Достоевскаго; и огромная энергія, развитая великой войной и искавшая себѣ выхода послѣ разочарованія въ послѣдней; и русскій максимализмъ вообще, не умѣющій нигдѣ и ни въ чемъ останавливаться на полдорогѣ и легко переходящій въ нигилизмъ; и отголоски смуты, а также Разинскаго и Пугачевскаго возстаній, въ которыхъ проявился русскій бунтъ безсмысленный и безпощадный, какъ результатъ буйнаго настроенія русской души въ минуту ея крайняговозбужденія. Все это смѣшеніе оказалось заквашеннымъ чуждымъ намъ матеріалистическимъ марксизмомъ и потому дало такое неожиданное и бурное броженіе, превратившее солнце въ тьму и луну въ кровь, создавшее повсюду смятеніе и ужасъ и сдѣлавшее Россію страшнымъ позорищемъ для всего міра. Въ нашей революціи, конечно, не менѣе характер128