Босния, Герцеговина и Старая Сербия

126 сознаніи самого православнаго Сербскаго народа. Для нравославнаго Серба онѣ составляютъ одно недѣлимое цѣлое: отказаться отъ своей вѣры, значило бы для него отказаться отъ всего своего народнаго бытія. Принимая магометанство, люди Сербскаго племени становились въ ряды чужаго завоевательнаго народа; принимая католицизмъ, они впадали въ совершенную безнародность. О первыхъ здѣсь не стану говорить; но я взялся характеризовать послѣднихъ сравнительно съ православными. Православный Сербъ, гдѣ бы онъ ни жилъ, въ Босніи, Герцеговинѣ, Далмаціи, Венгріи, Сербскомъ княжествѣ, имѣетъ, кромѣ Церкви, одно великое отечество, Сербскую землю, правда, раздѣленную между многими правительствами, но все-таки существующую идеально, какъ земля одного православнаго Сербскаго народа. Онъ имѣетъ свое живое преданіе: знаетъ про Сербскаго святителя Саву, про Сербскаго царя Душана, про Сербскаго мученика Лазаря, про Сербскаго витязя Марка Королевича; его настоящая жизнь связана съ народною почвою и съ прежнею историческою жизнію народа. Сербъ-католикъ отвергаетъ все Сербское, какъ православное, и не знаетъ Сербскаго отечества, Сербской старины. У него есть только тѣсная провинціальная родина: онъ называетъ себя Боснякомъ, Герцеговинцемъ, Далматинцемъ, Славонцемъ, смотря по области, гдѣ родился; онъ называетъ свой языкъ не Сербскимъ языкомъ, а Босанскпмъ, Далматинскимъ, Славонскпмъ и т. п.; если же онъ хочетъ обобщить понятіе объ этомъ языкѣ, который одинъ и тотъ же въ Босніи, Далмаціи и Славоніи, то онъ называетъ его нашкимъ языкомъ; онъ спрашиваетъ, напримѣръ, у иностранца: «умнете ли ви нашки» (умѣете ли вы говорить по-нашему)? Но что это за «пашинскій» языкъ, — онъ не можетъ сказать; онъ не умѣетъ назвать этого языка его именемъ, потому что у него самого нѣтъ общаго отечества, общаго народнаго имени. Кромѣ своей тѣсной области, у него только одно отечество — Римско-Като-