Вечерній звонъ : повѣсти о любви

143 Незабвенный для меня день! Леночка Боголюбова тоже именинница была и ее съ нами отпустили... Іероглифовъ, Пантелеймонъ Алексѣевичъ, тоже за нами увязался. Про Платона Фаддѣича и говорить нечего: онъ всегда за юбкой Глашеньки, какъ мочалка, волочился. Значитъ, всѣхъ шестеро. Глашенька къ Расторгуевымъ ходилапросила Капитолину съ нами отпустить. Капитолина плакала, а 'не отпустили: ее строго держали въ безусловномъ цѣломудріи: разъ въ нашей компаніи трое холостыхъ, дѣвицѣ, дескать, рисковано. Что подѣлаете? Дикія понятія! Другой и женатый человѣкъ, а одинъ опаснѣе трехъ холостыхъ. Вонъ, взять хотя-бы почтеннаго купца Еропкина Василія Петровича: свое семейство въ самъ-шесть, жена да четверо дѣтей, а каждый годъ къ крыльцу младенцевъ подкидывали! Мнѣ вотъ не подкидывали. Баба зря своего младенца не подкинетъ. Это какъ говорится, знаетъ кошка, чье мясо!.. Такъ вотъ и поѣхали. Бредень и наливочки захватили, котелокъ и прочее, чтобы рыбки побродить да подъ свѣжую уху именинниковъ поздравить: Елену и Константина. Пусть сами они хмѣльного не вкушаютъ, а мы должны обычай предковъ соблюдать. Вечерокъ выдался удивительный. Точно весь міръ застылъ отъ нѣжности въ закатныхъ колерахъ. Не шелохнетъ! Тишь, да гладь, да Божья благодать. День былъ жаркій, а тутъ отпустило и въ небесахъ благоволеніе и на земли миръ. "Ѣдемъ точно на облакахъ: отраженіе въ зеркалѣ водъ. Прямо какъ въ раю. Отецъ Константинъ, конечно, на веслахъ, Іероглифовъ кормовымъ правитъ, а мы парочками: я — съ Леночкой, Платонъ — съ Глашенькой. Вся моя организація трепещетъ отъ радости, что сижу рядомъ со своимъ идеаломъ тайнымъ. Въ душѣ въ родѣ какъ на мандолинѣ играютъ. Посмотрю на Леночку и даже въ потъ ударитъ отъ быстраго кровообращенія. А Леночка вся въ бѣло-розовомъ, съ цвѣточками сиреневыми, а головка золотится, глаза какъ василечки. И столько въ