Вечерній звонъ : повѣсти о любви

175 Леночка перекрестилась и вдругъ разрыдалась. Всѣ притихли. Видя простоту и чистоту этой дѣвушки, не-, возможно было ей не повѣрить, а потому вся публика прониклася къ ней жалостью и полнымъ довѣріемъ и въ такой же мѣрѣ почувствовала презрѣніе къ невинному въ этой исторіи человѣку. Многія женщины, точно опасность для себя отъ Платона Фаддѣича почувствовали, хотя, если бы онѣ купались, никто-бъ на нихъ не только ползать, а съ разрѣшенія не сталъ бы глядѣть. — „Безнравственный негодяй"! — одна изъ такихъ прошипѣла на всю камеру, а Платонъ Фаддѣичъ вскочилъ и заявляетъ: — Я требую, господинъ судья, оградить меня отъ оскорбленій во время суда! А въ отвѣтъ опять хохотъ публики. Судья пригрозилъ публику удалить и тогда притихли: никому неохота съ безплатнаго представленія уходить. Гляжу на Платона: блѣдный съ зеленью сталъ, рука трясется, губа нижняя смѣется, а лѣвый глазъ подмигиваетъ... И въ этотъ моментъ я угрызеніе совѣсти почувствовалъ: вѣдь, не онъ, а я ползалъ! А, вѣдь, я тоже присягу принялъ! Леночка не рыдаетъ, но плачетъ и всхлипываетъ. Какъ есть подросточекъ обиженный. Что же, думаю, такъ тайнымъ подлецомъ предъ людями и явнымъ предъ Господомъ и останусь? Великая сила въ насъ Богомъ заложена, совѣсть эта самая. Понатужился духомъ и всталъ: — Дозвольте, говорю, относительно показанія Елены Михайловны Боголюбовой срочное заявленіе внести! Въ виду присяги и долга совѣсти публично заявляю, что не Платонъ Фаддѣичъ, а я лично на четверенькахъ тогда ползалъ и безъ всякаго безнравственнаго умысла, а совсѣмъ напротивъ! — Неправда! —- вскрикнула Леночка. Я сталъ разъясненіе давать относительно недоразумѣнія со шляпами, — всѣ хохочутъ и чувствую,