Въ раздвинутой дали : поэма о Россіи

И погнали связанныхъ въ неволю, Спотыкались въ путахъ малъ и старъ. И росла по Дикому я Полю, Черезъ степь смотрѣла на пожаръ. Что вчера? Что завтра? Я не знаю. Въ соръ одинъ всѣ мысли сплетены. Я во снѣ, безъ мѣры и безъ краю, Вопли пытки въ рокотѣ зурны. Чуть Луна ущербленной горбушкой Глянетъ, — Сатанинскій конченъ пиръ. Гдѣ-то лѣсъ. Весна съ лѣсной опушкой. Степь и крышка неба — весь мой міръ. Конь проскачетъ. Ржанье пронесется. Вьется, бьется, къ листьямъ жмется пыль. Какъ же Божьимъ деревомъ зовется То же, что зовется чернобыль? Путника хочу предостеречь я: Божій ратникъ, шествуй въ міръ святынь. Въ горькомъ — крѣпь, И крѣпость есть злорѣчья. Но меня не трогай. Я полынь. 16