Въ раздвинутой дали : поэма о Россіи

я. Въ мои глаза вошли поля, моря, лѣса, Мои зрачки — огонь, въ нихъ Солнце задремало, Люблю Вселенную. Я вѣрю въ чудеса. Они во всемъ, что ширь и что предѣльно-мало. Мы загораемся сквозь сумракъ голубой, Когда, незримые, вступаемъ въ міръ зачатій, И благо, если кто отмѣченъ такъ Судьбой, Что онъ въ себѣ самомъ хранитъ ея печати. Какой изъ дальнихъ звѣздъ залюбовалась мать? Въ какое изъ свѣтилъ взглянулъ отецъ когда-то? Объ этомъ можемъ мы лишь мыслить и гадать, Но въ насъ мерцаетъ слѣдъ разсвѣта и заката. Есть смыслъ въ реченіи старинной изъ примѣтъ. Что въ рыжихъ волосахъ всегда костеръ ярится. Я быстро обогнулъ пролетъ горячихъ лѣтъ, Но сѣдина ко мнѣ не смѣетъ подступиться. Чуть-чуть лишь по вискамъ отъ полносчетныхъ зимъ Неясно проступилъ осенній свѣжій иней, Но все еще лѣснымъ пожаромъ я гонимъ Куда-то, гдѣ найду — цвѣтокъ мечтанья синій. До головы моей, когда родился я, Коснулся свѣтлый лучъ зари іюньской, нѣжной. Пребудь лобзаемой, Господь, рука Твоя Дозволь мнѣ полностью пройти Твой міръ безбрежный. 84