Грамматика любви : избранные разсказы

128 ревна, заморская царевна... Вообще прекрасная незнакомка... Развѣ не достаточно съ васъ этого? На углу, возлѣ почты, была фотографическая витрина. Онъ долго смотрѣлъ на большой портретъ какого-то военнаго въ густыхъ эполетахъ, съ выпуклыми глазами, съ низкимъ лбомъ, съ поразительно великолѣпными бакенбардами и широчайшей грудью, сплошь украшеннон орденами... Какъ дико, какъ нелѣпо, страшно все будничное, обычное, когда сердце поражено, — да, поражено, онъ теперь понималъ это, — этимъ страшнымъ „солнечнымъ ударомъ11, слишкомъ большой любовью, слишкомъ большимъ счастьемъ! Онъ взглянулъ на чету новобрачныхъ молодой человѣкъ въ длинномъ сюртукѣ и бѣломъ галстукѣ, стриженный ежикомъ, вытянувшійся во фронтъ подъ руку съ дѣвицей въ подвѣнечномъ газѣ,—перевелъ глаза на портретъ какой-то хорошенькой и задорной барышни въ студенческомъ картузѣ на бекрень... Потомъ, томясь мучительной завистью ко всѣмъ этимъ неизвѣсінымъ ему, не страдающимъ людямъ, сталъ напряженно смотрѣть вдоль улицы. Куда итти? Что дѣлать? — стоялъ въ его головѣ и душѣ неразрѣшимый, тяжкій вопросъ. Улица была совершенно пуста. Дома были все одинаковые, бѣлые, двухэтажные, купеческіе, съ большими садами, и, казалось, что въ нихъ нѣтъ ни души; бѣлая густая пыль лежала на мостовой; и все это слѣпило, все было залито жаркимъ, пламеннымъ и радостнымъ, но здѣсь какъ будто безцѣльнымъ, солнцемъ. Вдали улица поднималась, горбилась и упиралась въ чистый, безоблачный сѣроватый, съ сиреневымъ отблескомъ небосклонъ. Въ этомъ было что-то южное, напоминающее Севастополь, Керчь... Анапу. Это было особенно нестерпимо. И поручикъ, съ опущенной головой, щурясь отъ свѣта, сосредоточенно глядя себѣ подъ ноги, шатаясь, спотыкаясь, цѣпляясь шпорой за шпору, зашагалъ назадъ. Онъ вернулся въ гостиницу, настолько разбитый ус.алостью, точно совершилъ огромный переходъ гдѣ-нибудь въ Туркестанѣ, въ Сахарѣ. Онъ, собирая послѣднія силы,