Елань : разсказы

16 были несравненные наѣздники. И папаша Франкъ Кэйтонъ,. и сыновья, Самуэль и Вильямъ. Другіе англичане: Женька Реймеръ и Старъ-Чугунная Голова были сортомъ куда пониже. Имъ и до русскихъ было не дотянуться, до Константинова, Кузнецова, Иноземцева, Силкина, Барышникова, Іосифа Линевича, Фина, Ситникова, ну, да и о себѣ позволюсказать въ концѣ поминанія... Такъ вотъ, я и говорю, что для русскаго рысистаго дѣла наступилъ какой то пышный — извините за выраженіе — Ренессансъ. Новыя лошадиныя крови, новый пріемъ тренировки, новые рекорды, новые наѣздники. Конюшни строились съ большой роскошью. Денегъ не жалѣли. Какія славныя имена рождались и блистали на ипподромахъ... Могучій, Ирисъ, Прости, Питомецъ, Пылюга, Сѣтный, Крѣпышъ... Зайсанъ, Летунъ. Лель, Плутархъ, Лаковый, Варваръ, Лакомый Кусочекъ, Боярышня... не перечислишь. А владѣльцы! Воронцовъ, кн. Вяземскій, Ознобишинъ,, Неандеръ, Коноплинъ, Телегинъ, Мамонтовъ, Красовскій^ Лежневъ, Богдановъ... Вотъ, о Телегинѣ могу говорить безъ конца. Онъ былъ не только страстный любитель и величайшій знатокъ лошадей. — Нѣтъ, онъ свою охотничью забаву соединялъ съ пользой и славой Россіи. Когда родина возстановиться и опять наберется прежнихъ силъ,—большущій памятникъпоставятъ Николаю Васильевичу. Умеръ онъ выходя изъ публичнаго засѣданія, гдѣ большевики отнявшіе у него заводъ, но оставившіе его въ живыхъ, въ видѣ спеца, говорили много часовъ о дѣлѣ, въ которомъ ничего не понимали. Объ этомъ замѣчательномъ человѣкѣ Черкасовъ дѣйствительно разсказываетъ съ увлеченіемъ и почти благоговѣйно. Да и трудно было бы найти во всей исторіи русскаго рысистаго спорта другую фигуру охотника, коннозаводчика и лошадинаго знатока, хотя бы издали похожую на обликъ Николая Васильевича. Если кто полюбитъ, по настоящему, наше конское дѣло, то ужъ это ■— навсегда, на вѣки вѣковъ. Отстать нельзя. Можно бросить вино, табакъ, азартную игру; жен¬