Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

фабльо въ „историчесыя п$сни“, и какъ было не искать въ нихь глубокаго историческаго смысла? Этотъ смыслъ ясенъ напр. для проф. Сперанскаго („Русская устная словесность“), который утверждаетъ, что ‚современникамъ“ Ивана Грознаго казалась „странной и необыкновенной“ эта женитьба его на Мари, — собыме, ‚которое послужило предметомъ пЪсни“. Въ дЪйствительности, предметомъ п$сни является вовсе не женитьба Грознаго, а бой Кастрюка съ разными Федьками, Михалками, Ванюшками, Потанюшками и проч. Все остальное только необходимыя введеня и подробности разсказа. МнЪ не доступна работа С. К. Шамбинаго „П$сни-памфлеты ХУ] в.“ М. 1913, перепечатанная въ 1914 г. подъ названемъ „ПЪсни времени царя Ивана Грознаго“, но я знаю содержане этого „изслЪдовашя“ по изложеню Вс. Миллера и Сперанскаго. Изъ самаго опред5лешя этихъ пьсенъ, какъ „памфлетовъ ХУ1в.“, видно, что имЪють въ виду эти ученые. Въ изложени проф. Сперанскаго получается такая картина: „Странной и необыкновенной эта женитьба представлялась современникамъ: велик царь московск женится на иноземкЪ, татаркЪ, бывшей недавно магометанкЪ; это, прежде всего, представляло какой-то дисонансъ съ установившимися воззрЪн!ями на иноземцевъ, а съ другой стороны, въ МосквЪ очень хорошо оц$нивались тЪ отношен!я, которыя были у московскаго правительства съ кабардинской ордой: съ одной стороньг — своего рода недовЪр!е или неодобрев!е подобнаго рода союза, съ другой сознан!е совершившагося факта, и, наконецъ, сознан!е, что въ сущности всЪ эти кабардинсюе, татарсюе князьки могутъ быть поставлены на одну доску съ разными разбойниками, насильниками, которые грабятъ московское государство“. Я думаю, что все это сплошныя фантаз!и: никакихъ признаковъ того, что бракъ Ивана съ Марей Темрюковной считался к$мъ.то страннымъ, мы не находимъ. Наоборотъ, въ лЬтописи (Карамзинъ [Х, прим. 95) сказано: „Женился Царь и Вел. Князь на ЦаревнЪ МарьЪ“. Маршо принималь отъ купли самъ митрополитъ, отецъь ея и братья жили въ Москв$, какъ и великое множество всякихъ татарскихъ царевичей, которыхъ появилась въ Росаи именно въ эту пору несмЪтная толпа. Никого это ихъ пребыване въ МосквЪ не смущало и не вызывало на ть соображен!я, которыя приведены выше. Но допустимъ, что все это было такъ, какъ говоритъ проф. Сперансюй (вЪроятно, со словь Шамбинаго). Какъ все это должно бы было отразиться въ исторической народной пЪснЪ? Логически говоря: это должно бы было вызывать въ народЪ сознаше того, что надъ нимъ совершено н$Ъкое насиле. Татарка Темрюковна должны были бы разсуждать въ МосквЪ — пр1обр$ла такую силу надъ царемъ, что, кромЪ нея, здЪсь хозяйничаютъ и ея братья, Кастрюкъ и др. „Какое это унижеше для насъ, рус-

Зап. Русскаго Науч. Инст. 2