Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

37

пЪснЪ изъ сборника Кирши Данилова разсказывается о томъ, какъ казаки, во главЪ которыхъ стоятъ атаманы Ермакъ Тимофеевичъ, Самбуръ Андреевичь и Анофрей Степановичъ, вступають въ сражене съ богатыми гостями турками, отбивають у нихъ двФнадцать кораблей и „душу красную дЪвицу“, дочь мурзы турскаго, Урзамовну. ЗатБмъ разсказывается о другихъ приключеняхъ казаковъ. Другая пЪсня Кирши довольно точно передаетъ историчесюе факты, знаетъ имя Кучума, говорить о посольствЪ казаковъ къ Ивану Грозному и о смерти Ермака на рЪкЪ Енисеф. Въ н5сколькихъ пЪсняхъ Ермакъ береть Казань, и къ его имени привязывается сюжетъ подкопа: Ермакъ беретъ для царя Ивана Казань. Еще въ одной пЪснЪ Ермакъ, обиженный на крымскаго мурзу Ицланбера, расправляется съ нимъ такъ, какъ Илья съ татарами. Такимъ образомъ, въ пЪсняхъ о ЕрмакВ при сохранени н$которыхъ историческихь подробностей главное стерлось. Въ тЬхь пЪсняхъ, въ которыхъ Ермакъ подносить царю Ивану „Царство Сибирское“ (напр. въ астраханской пЪенЪ, положенной на ноты, № 185), чувствуется литературная обработка. _

Таковы русскя историческя пЪсни, связанныя съ именемъь Ивана Грознаго. Он принадлежать кь сл5дующимъ группамъ: 1) взяте Казани: пфсни, въ которыхъ подозрительность Ивана создаеть любопытный сюжетъ, но въ которыхъ нфть почти ничего историческаго; 2) женитьба Ивана на Мар1и ТемрюковнЪ: пЪсня, превратившая историческое собыме въ былину о татаринЪ-нахвальщик$, съ которымъ расправляются самые плохоньке русске люди; 3) убен1е сына Федора за то, что онъ милостивъ, и потому оклеветанъ въ качествЪ измЪнника; 4) смерть Ивана и плачъ войска по немъ: пЪсни, въ которыхъ вмЪсто Ивана можно подставить любое имя; 5) взяте Сибири: пБсни, въ которыхъ казацкая вольница, прославляемая въ этомъ ‘цикл, совершаеть разные подвиги, иметь разныя боевыя приключеня и т. под. То подлинное историческое, что мы находимъ во всЪхь этихъ группахъ п$сенъ, и что выходитъ изъ рамокъ обычнаго эпическо-сказочнаго сюжета, производить впечатлЪ не литературнаго влияния, которое можетъ исходить уже въ сравнительно старое время изъ тогдашнихь литературныхъ центровъ, или сводится къ поздней обработкЪ сюжета въ литературномъ смыслВ.

Что касается самой личности Ивана Грознаго, то она отслоилась въ народномъ эпосЪ въ такой же мЪръ, какъ личность Владимира-Красное солнышко, хотя и въ противоположномъ направлени. Владимиръ — ласковъ и милостивъ, ИванъГрозный царь, подозрительный и мстительный. Отсюда группировка около его имени соотвЪ тствующихъ сюжетовъ и подробностей .