Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

15

1699 г. приняли въ лоно православной церкви, признали въ санф священника, а потомъ назначили ректоромъ СлавяноГреко-Латинской Академи и, повидимому, были довольны его работой. Изъ-заграницы Роговск вынесъ дЪйствительное знаше, и оно сослужило теперь ему добрую службу. Возможно, что въ чистоту его православ!я Москвз вЗрила плохо, но она дорожила бывшимъ унатомъ, какъ хорошимъ спещалистомъ, а въ нихъ на МосквЪ вообще чувствовался недостатокъ, и потому, скрфпя сердце, закрывали глаза на его прошлое и сомнительное настоящее.

Вотъ какъ ближайшее поколЪн!е, по мЪрБ того, какъ стали выясняться результаты дЪятельности Роговскаго, оцфнивало его работу по званю ректора Академии:

„Пр!иде изъ Рима 1еромонахъ, именемъ Палладй, который прежде въ тхъ же греческихъ поучився школахъ, пожелалъ отъити въ западныя страны ради совершеннаго наукъ поученя, и черезъ н5сколько лЪтъ, облетая тамо аки пчела, возвратился въ отчизну, носящъ цв5ты и медъ богословия. Сему убо вручено бысть училище и повелено учить на единомъ латинскомъ далектЪ, яко греческаго не в$дящу. Посвященъ же бысть и во игумены тоя святыя Спасюя обители, и церковь въ ней основа новую, пространствомъ паче первыя“").

° Въ ту пору въ Москв$ проживали два 1езуита, присланные цесарскимъ правительствомъ, подъ видомъ свтскихъ священниковъ, для обслуживан!я религозныхъ нуждъ московскихъ католиковъ. Видфться имъ съ Роговскимъ по его возвращении изъ Итали, по крайней мЪрЪ первое время, пока онъ состоялъ на искус и еще не реабилитировалъ себя, имъ было невозможно, и свои св5дБыя о немъ они могли получать лишь изъ вторыхъ если даже не изъ третьихъ рукъ. И любопытно то преломлене, въ какомъ дошли до нихь эти свЪдЬыя: они окрашены въ тона несомн$нно сочувственныя Роговскому; послЪдёй предстаетъ въ нихъ челов$комъ опредфленно латинскаго направленя. По крайней мЪрЪ такимъ выступаетъ онъ въ письмЪ Фр. Эмилани отъ 23/13 1юня 1699 г. къ суперьеру своей (Богемской) провинщи, писанномъ непосредственно вслБдъ за тЪмъ, какъ о. Палладй былъ принятъ въ православную церковь и, значитъ, окончательно порвалъ съ латинствомъ: судя по этому письму, можно было бы думать, что, и вернувшись въ Москву, РоговсюЙ еще не поставилъ креста на прошломъ, еще не сжегъ всЪхъ кораблей. Было ли это дЪйствительно такъ, и если да, то въ какой степени, или это (тоже въ извЪстной степени) зависфло отъ того, что самыя свЪдЪня о Паллади прежде, чмъ ихъ закр$пили на бумагу, прошли черезъ субъективную призму ав-

тора письма, — сказать трудно; но вотъ что писалъ Эмиани :