Записки Русскаго научнаго института въ Бѣлградѣ

276

лемъ сознаня, наконецъ, начинаеть самъ обдумывать, гдЪ бы можно было достать водки, вспоминаетъ, что бутылка стоитъ въ шкафу, достаетъ ее и выпиваетъ, при чемъ до самаго конца все-таки не становится на сторону стремлен!я выпить, а дЪйствуетъь какъ бы подъ влявемъ гипнотическаго внушен!е, то стремлен!е обдумать, какъ достать водку, можно назвать вынужденнымъ моимъ стремлен!емъ, а самое обдумыван!е „вынужденнымъ моимъ поступкомъ“. Наконецъ, въ-третьихъ, если пьяница, сидящий передъ стаканомъ водки, заканчиваетъ борьбу съ угрызен!ями совЪсти презрительнымъ восклицанемъ по адресу морали, то, почти навфрное, у него къ „данному стремленю“ выпить присоединилось собственное свободное стремлен!е выпить. Это присоединившееся стремлен!е есть мое стремлен!е и сл5дующий за нимъ поступокъ есть „МОЙ“. Конечно, это не типичный прим$ръ „моихъ стремлений, “ такъ какъ я въ этомъ случаЪ только дБлаетъ своимъ данное уже стремлеше или присоединяетъ къ нему свое стремлеше. Болфе типичные прим$ры „моихъ стремлевй“встрфчаются, напр, въ тъхъ случаяхъ, когда честолюбецъ совершаетъ какой-либо поступокъ съ цфлью выдвинуться. Присоединене „моихъ“ стремленй и поступковъ къ „даннымъ“ и „вынужденнымъ“ стремленямъ и поступкамъ можетъ нодготовить почву для появления въ будущемъ вынужденныхъ или даже данныхъ во мнф поступковъ, необы!чайно сложныхъ, такъ что даже не вЪришь, что они относятся къ этой категори. Сильная любовь, борящаяся съ чув: ствомъ долга въ семейномъ челов к$Ъ и навязывающаяся его сознаню, какъ бы противъ воли, точно бы какой то злой демонъ, можетъ вынудить его обдумывать планъ достиженя цъли Такое вынужденное обдумываше лишь въ рфдкихъ случаяхъ можетъ привести къ построеню сложнаго хитраго плана, потому что вынужденная дЪятельность постоянно прерывается, въ ней какъ бы не участвуютъ всЪ силы я. Однако стонтъ только явиться мысли: „Отчего же не по. думать? ВФдь это ничего: я все равно этого не сдфлаю“ и тотчасъ же положен!е мфняется: борьба прекращается, вынужденное обдумыван!е превращается въ мое обдумыван!е и становится необычайно оживленнымъ, плодотворнымъ, является хитрый планъ, какъ удалить на время жену, какъ приблизить къ себф любимую особу и т. п. Наконецъ, игра фантаз!и прекращается, человЪкъ возвращается къ дЪйствительности и строго обрываетъ себя, опять утверждая, что никогда этого не сдЪлаетъ. Между тЪмъ самое трудное уже сдфлано: планъ построенъ, и когда страсть нахлынетъ вновь, воспоминан!е о план и выполнене его могутъ легко по-