Заря русской женшины : этюды

13 вати: „А межа тѣмъ селамъ: отъ Двинки за Островчи... да по середи лывы". (Новг. купч. XIV—XV вв. — Слов. Срезневскаго). Присоединимъ сюда же ольху, прирѣчное и приболотное дерево, въ старинныхъ памяткахъ также, подобно Ольгѣ, пріобрѣтающее переднее „в“: „На двѣ олхи да съ волхъ на ель" (Мѣн. гр. 1540), — и также имѣющее мужскую форму олехъ или ольхъ: „Поперекъ Оки рѣки на олехъ, да съ ольху на озеро". (Писц. кн. 7135 г. Словарь Срезневскаго). Далѣе. „Ольгушка ■— лягушка", дразнятся великорусскія дѣти, не подозрѣвая, что выражаютъ своимъ безсознательнымъ лепетомъ проблему, весьма интересную для фольклориста. Обыкновенно, слово лягушка, лягва производится отъ санскр. Іап§Ь, прыгать, въ роднѣ съ русскимъ лягать. (Гильфердингъ. О сродствѣ. 147, Будиловичъ. 165). Но русскій народъ, не памятующій санскрита, хорошо знаетъ лужу, праславянское слово, опредѣляющее застойную воду, и родственное словамъ: лугъ, луга (поемная земля), калуга (топь, болото), калюга (лужа), локва (прудъ), — и сѣверной лягъ (непросыхающая мочежина) или ляхъ (узкій перешеекъ между двумя болотами). Лига почти созвучна лягвѣ и, въ представленіи народа, эта послѣдняя толкуется, ошибочно или нѣтъ, но, конечно, безъ санскрита, а просто, какъ пресмыкающее, живущее въ ляпъ, въ лужѣ. Здѣсь опять таки тотъ же корень и то же значеніе, что въ сѣверной Ольгъ и ольхъ. Такимъ образомъ, имя Ольги опять неразрывно связывается съ водностью. И очевиднымъ дѣлается, что, въ своей первоначальности, это имя должно было обозначать какое то водное существо, выразительные слѣды чего сохранила и легендарная Ольга. Существо это, русалка, нимфа, водяница, — почиталось вѣщимъ и могущественнымъ. Оно ярко изображено и характеризовано въ общеизвѣстной сказкѣ о „Царевнѣ — Лягушкѣ", съ