Изабранные разсказы

братца, Аграфена машинально отворила дверь и вошла. Онъ сидѣлъ на кровати, тоненькій, бѣлый, встревоженный; сзади мгновенно палъ кусокъ свѣта, бросилъ его въ глаза Аграфенѣ, и потомъ, когда она притворила, худенькое бѣлое- видѣнье съ голыми ногами запало ей вглубь, вызвавъ странный темный ударъ. — Что такое? — Мунька померъ. Но теперь она не думала уже о' мертвомъ; смутная сладость пронизала ее глубоко, и на черномъ фонѣ ночи, смерти, страха, вдругъ поплыло нагое тѣло, дѣвичьей бѣлизны. Аграфена выскочила и сбѣжала внизъ; увидѣвъ въ кухнѣ огонь, свѣтъ въ Мунъ кин ой комнаткѣ, его самого недвижно лежащимъ съ тонкой повязкой смерти — она Зарыдала, сама не зная отъ чего. Няня молилась, въ дверь выглянула Клавдія въ ночной кофточкѣ, потомъ проковыляла тетя Люце. Ночь шла. Ея великія панихиды простирались завываніемъ вѣтровъ, свистомъ мят ели и безмѣрнымъ мракомъ. Такъ продолжалось до утра. XV Въ сороковой день смерти Муньки няня съ Аграфеной ѣздили на кладбище. Извозчику было шестьдесятъ, юнъ зналъ все про всѣхъ въ городѣ, и ему можно было бы не говорить, куда собственно ѣдутъ. День былъ зимній. Глубокій снѣгъ, какъ и прежде, укрылъ городъ; санки плыли по немъ. Аграфена глядѣла по сторонамъ. Давно не была она такъ далеко отъ своей норы, и теперь, когда съ окраинныхъ улицъ виднѣлась вдали Ока, зимнесинѣющіе просторы и горизонты, лѣса въ снѣжномъ инеѣ — ей вдругъ представилось, что жизнь широко раздвинута, тамъ на огромныхъ пространствахъ также обитаютъ люди, также можно куда-то уйти, стоять въ снѣговыхъ поляхъ, дышать острымъ и опьяняющимъ воздухомъ прежняго.