Изабранные разсказы

53 ства любимые Усты, село-приходъ, она пріотдохнула подъ екатерининской березой. Вынула хлѣбъ, пожевала и слегка заснула. Не прилегла даже, а полусидя, прислонясь къ зеленому откосу. На лицѣ ея въ это время была спокойная улыбка, чуть печальная. И въ тотъ весенній часъ, въ полу-днѣ пути отъ дому, случайно задремавъ на большакѣ, она видѣла торжественный сонъ: мимо, по блѣдно-зеленымъ зеленямъ, медленно и нестрашно шла черная монашка. Въ рукахъ у ней сосудъ. Подошедши спросила: „ты раба Аграфена?“ Она отвѣтила: „я41. Монашка постояла, медленно голову склонила, какъ бы привѣтствуя ее, и, неся свою чашу, какъ она ясно помнитъ — полную до краевъ, послѣдовала дальше. Все это длилось недолго, черезъ мгновеніе она проснулась. Солнце шло уже книзу, надо было торопиться. Взявъ котомку и палку, полная страннымъ сномъ и ясностью великой, Аграфена зашагала далѣе. XXI Она пришла въ Кременки на закатѣ дня. Попрежнему лежала маленькая деревня на склонѣ косогора, въ одну линію домовъ и глядѣла окнами за оврагъ, въ сады арендатора. Такая же липкая и черная грязь была на улицѣ, гусиная травка пустила свой зелененькій коверъ подъ вербами, ковыляли желтые утята и неизвѣстныя Аграфенѣ дѣти кучкой глядѣли на нее, какъ желторотые скворцы. А вотъ домъ, что взрастилъ ее, — старуха мать къ ней кинулась. — Красавица ты моя, думала-ль тебя увидѣть ужъ? Все ждала, всѣ глаза выплакала, тебя ждучи. Эхъ, состарѣлась, ласточка, уходилась. — Теперь навсегда къ вамъ, маменька, — Аграфенѣ сладко и жутко, что ее, такую пожилую, обнимаютъ и плачутъ съ ней, какъ съ ребенкомъ. — Буду вѣкъ свой съ вами коротать. Что Анютка-то? Здорова-ль? А Анютку она не узнала бъ, если бы не здѣсь встрѣтила. Только на мгновенье опять острымъ ножомъ поло-