--- и смолкли колокола

31 А монастырь все бьетъ и бьетъ вперемежку съ приходской. Всю ночь до утра горѣло. Выгорѣла цѣлая часть городка. Остались головни, трубы и многомного погорѣльцевъ. „Неопалимая" отвратила бѣду отъ нашего дома. Всколыхнулся городокъ. Пережилъ бѣду. Весной застроился выгорѣвшій край. Но пришла новая бѣда. Пришли люди — не татары, а свои,— пришли и осквернили храмы въ моемъ городкѣ. Вошли въ аихъ, не снимая шапокъ, ободрали всѣ ризы съ иконъ, все цѣнное добро унесли. А много было добра въ нашихъ церквахъ. Шелъ народъ „по обѣщанію" въ нашу приходскую „къ вешнему Николѣ", а въ монастырь „къ Успенью". Несли свои трудовые гроши и „какъ изъ лепты трудовой, выростали храмы Божіи"' Но людямъ, — не татарамъ, а своимъ — и этого было мало. Они пришли и сняли колокола. И, какъ при осадѣ монастыря татарами, зазвонили колокола сами. И зазвонилъ въ послѣдній разъ большой колоколъ пятиглаваго монастырскаго храма. Несется звонъ по полямъ, по селамъ-деревнямъ. Ударъ за ударомъ. Какъ въ Великій Четвергъ. Не спи, проснись совѣсть человѣческая! Еще ударъ, еще одна ступень облачно-прозрачная выше въ небо, къ самому престолу Бога!