Родное

24 надъ ними, за ними, — дремлютъ! Мужики — въ охабняхъ, въ полушубкахъ, съ широкими откидными воротниками, въ дремучихъ шапкахъ, — исконная Россія. Ѳедю волнуетъ сладко: гдѣ-то тутъ Нина, смоттритъ. Онъ поправляетъ фуражку и принимаетъ серьезный видъ. —• Хрѣнку-то бы взялъ, родимый! Отжатые шумнымъ торгомъ, топчутся на грязи съ корявыми пучками, — слабѣющая старость. — Вашъ степенство!.. Самая святая верба, съ-подъ Нова-Русалима!.. — Не вѣрьте... — сипитъ сбоку красноносая фигура съ оборванными карманами, съ ворохомъ длинныхъ прутьевъ въ зеленомъ пухѣ, — обратите самое серьезное вниманіе!.. Передъ вами не кто, а бывшій чиновникъ консисторіи, занимаюсь вербой! Глядите научный сортъ, по Кормчей Книгѣ! Какой составъ?.. У нихъ прутьё, а у меня въ мохнатку!.. Э-та не в-верба?! Самая вайя, на церковно-славянскомъ языкѣ!.. — Въ Лександровскомъ Саду сейчасъ наломалъ, сторожа погнали!.. — Ольха-а?!.. И вы можете повторить клевету?! Разъ это вайя священная! Можете покупать, мо-жете... но только имѣйте въ виду, для таинства недѣйствительно!.. Боже, но гдѣ же Нина?!.. — Вотъ... ужъ хотѣла итти домой!.. — радостно, но съ укоромъ, восклицаетъ за вербой Нина. — Купила... хотите, подѣлюсь?.. Онъ, прямо, очарованъ, не можетъ найти слова. Нина совсѣмъ необыкновенная, среди вербъ, въ новой весенней кофточкѣ. Ужасно идетъ къ ней синее, и розовый бантъ на шейкѣ, и синяя шляпка съ широкими полями, совсѣмъ назадъ, съ крылышками, какъ у Гермеса... Похожа... на итальянку?.. Совсѣмъ, какъ Кавальери !..