Родное

85 вольны и благодарятъ, а тутъ прибѣгала Санечка и говорила, что зовутъ гости, будутъ пить за ея здоровье, и дѣдушка кличетъ. И она подымалась и, радостная, спѣшила, путаясь въ раздувающейся черной, съ бѣлыми колечками, юбкѣ. Отобѣдали на задахъ, и уже заиграли гармоньи. Илюшка и Гриша, внучатные племянники Арины, гармонисты изъ посада, въ синихъ шерстяныхъ рубахахъ съ бѣлой прошвой, въ лаковыхъ сапогахъ, начинали задорить на трехрядкахъ. Троюродный братъ Николая Данилыча, шаловскій староста, съ красной широкой бородой, все лѣзъ въ садъ къ батюшкѣ-братцу, а его удерживали бабы и говорили, чтобы не безобразилъ. — Желаю исдѣлать... долгъ уваженія! И Николай Данилычъ чокался съ нимъ черезъ заборчикъ. Барышни Лаврухины бѣгали въ сѣнцы, смотрѣли на родню черезъ оконца и видѣли бабъ въ красныхъ и желтыхъ платочкахъ, мужиковъ въ красныхъ и бѣлыхъ рубахахъ и въ пиджакахъ, синихъ щеголей съ черными усиками — гармонистовъ. Дяденька изъ Шалова сидѣлъ на травкѣ, мотался въ-обнимку съ мужикомъ въ желтой рубахѣ, махалъ на тащившую его бабу и тянулъ пѣсню. За столомъ, на которомъ кипѣли два самовара и стояли бутылки пива и наливки, сидѣли разсолодѣлыя съ жары и угощенья бабы со сбившимися на шею платками и визжали: ...Ищуть де-энь д-ищуть два-а, Ищуть, можеть, полтора-а... Вертѣлась съ платочкомъ баба, съ выставившимся за губу зубомъ и еще красивымъ, тонкимъ, теперь задеревенѣвшимъ лицомъ, и визжала подъ голоса: Полиняй бурдовый хвартукъ, я малиновый куплю!