Руско-српско огледало

него над головой; под перекрёстным огнём он мог Утадывать, какие свои, какие чужие.

О чём он думал в эти короткие секунды своего последнего пути по родной земле? Никто не скажет нам, о чём он тогда думал. Но автомалчик Копылов, который не был убит насмерть, который ещё жил, ещё дышал, ешё.боролся с туманом, застилавшим ето глаза, — он видел сквозь этот туман Сашу Матросова, который, проползая мимо, повернул к нему свеё по-мальчишески суровое, сосредоточенное лицо и вдруг улыбнулся ему, Копылову, и вдруг сказал негромким и каким-то уже не своим, свободным, лёгким, из самого сердца идущим голосом: — По-комеомольски .. . по-комсомольски ...

Видели Салпу и товарищи его со своих позиций на опушке Ломоватого бора. Крепко сжав зубы и до боли сжимая кулаки, следил за, каждым его движением командир роты Артюхов.

Сала хитрил. В те минуты, когда клинок огня поворачивал вправо, он прекращал движение и замирал, распластанный на снегу. И пулемётчик, при‘нимая его за одного из убитых, не замечал его и проходил мимо со своей смертельной очередью. Убитых лежало на снегу шесть — пересчитывать их немцу не приходило в голову.

Выждав минуту, Саша полз дальше.

Таким образом он подобрался вплотную к дзоту. Направление он взял правильное — амбразура была слева; он уже слышал сладковатый запах по-

116

аминь ети